Тамара Миансарова

Тем, чья молодость пришлась на 60-е и 70-е, не надо объяснять, кто такая Тамара Миансарова. В те годы ее песни звучали ото­всюду — из радиоприемников, с маленьких черно-белых телеэкра­нов, из динамиков первых неуклюжих магнитофонов. Ее голос излу­чал счастье, и эта энергетика обдавала волной битком набитый зал — все будет хорошо! Она внезапно исчезла с телевидения и радио. Кто-то недоумевал, а кто-то не сомневался — сбежала. Ку­да? В Израиль, конечно, куда же еще? Но Миансарова продолжала жить и работать в СССР, тяжело переживая закулисные игры.

Интерес к музыке у Тамары Миансаровой наследственный. Ее отец и мать, две те­тушки пели в церковном хоре. Она родилась в нелегкое голодное время и отец уехал на заработки в Одессу, практически оставив же­ну с грудным ребенком умирать, потому что он не вернулся. Чудом мать, по рассказам самой Тамары, выжила и спасла свою дочь. Рассказывает Тамара: «Когда мне исполни­лось девять лет, маму пригласили в Минск работать на радио, солисткой. Мы перееха­ли в Белоруссию. В мае 1941 года в Минске проходили гастроли Одесского музыкально- драматического театра. Мой отец был в нем ведущим актером. Мы втроем гуляли по горо­ду. Я с интересом рассматривала папу, мама улыбалась, а воздух был напоен каким-то осо­бым ароматом июньских трав. В тот вечер мы проводили его на поезд, папа возвращался в Одессу. Судьба дала моим родителям еще один шанс встретиться и, может быть, выяс­нить что-то недосказанное и важное...».

Но тут грянула война. Тамара даже в то трудное время не порывала с музыкой. По­сле освобождения Минска трудные времена не кончились. Арестовали мать Тамары и вы­слали за Урал, не обратив внимания на ре­бёнка. Девочке пришлось побираться и про­сить милостыню, пока ее не нашли родные тети, которые, не сговариваясь, приехали из разных городов, разыскивая родных. Просто чудом они нашли ребёнка.

Из рассказа Тамары: «Я стала жить у Дуси в Ворошиловграде. А через три года ма­му освободили, и мы вернулись в Минск. Ее полностью реабилитировали, восстановили на работе и выдали продуктовую карточку - литер «А». Эта карточка была особенной, она давала самые большие по тем временам воз­можности, но даже с нею мы не были сыты, хотя уже и не голодали».

Город начинал оживать. При Минской кон­серватории открыли школу для одаренных детей и девочку зачислили одной из первых. Училась с большим увлечением, но вскоре у неё обнаружили туберкулез, и директор - Из­раиль Григорьевич Герман, очень неравно­душный человек - отправил девочку в сана­торий. Вернувшись домой, Тамара продол­жила учёбу, во время которой подружилась с Эдиком Миансаровым, мальчиком на 2 года младше Тамары. Его родители приехали в уже освобожденный Минск. Мама работала кон­цертмейстером на радио, а отчим - в опер­ном театре, он был заслуженным артистом Белоруссии. Именно в школьные годы завя­залась хорошая творческая дружба. Тамару с Эдиком стали готовить к участию в симфони­ческом концерте молодых исполнителей. Та­мара играла Шопена, а Эдик - Рахманинова. Отзывы в прессе были восторженные.

В четырнадцать лет Тамара уже играла с симфоническим оркестром. В 1951 году она окончила музыкальную школу-десятилетку при Минской консерватории и поступила на фортепьянное отделение Московской кон­серватории, в класс профессора Оборина, но так получилось, что через некоторое вре­мя ее взяли и на вокальное отделение. В Мо­скву приехал и Эдик, и дружба переросла во влюбленность. Они вместе учились и жили в одном общежитии.

«Очень хорошо запомнила день, когда Эдик сделал мне предложение, - рассказы­вает Тамара - наше детское «нежничанье», невинное и смешливое, обрело вдруг значе­ние и серьезность. Вскоре состоялась наша свадьба. Каждый из гостей принес что мог, и мы устроили пир горой. В этот день я стала Тамарой Миансаровой номер два. Первой была мама Эдика».

На четвертом курсе произошла трагедия. Студент, живший в одной комнате с Миансаровым, застрелился. Выяснилось, что Алик с Эдиком уже давно принимали лекарства, которые, как им казалось, вызывали прилив творческой энергии, а на деле просто дурма­нили сознание. Мне стали понятны переме­ны в Эдике и его черные круги под глазами: «Эдик видел себя только в музыке. Бог ему судья, но он сразу же заявил: «Если родишь ребенка, я уйду!» Началось расследование, и Тамара вынуждена была просить руковод­ство консерватории не исключать мужа из консерватории. У неё уже был приличный срок беременности, и слова действительно нашлись. Эдика не исключили. После этих со­бытий он уехал лечиться в Минск в какую-то особую клинику: «Зимой у нас родился сын, но муж даже не встретил меня из роддома. Он еще очень хорошо относился ко мне, но поскольку был человеком не сильным, ведо­мым, значительную роль в наших отношениях играла его мать, особой доброжелательности которой ко мне я не помню».

В 1957 году после окончания консерва­тории Тамара по распределению попала в ГИТИС концертмейстером. Однако работа эта удовлетворения ей не принесла, и через три месяца она ушла в эстраду.

В 1958 году в Москве проходил Первый международный конкурс имени П.И. Чайковского. В нем принимали участие скрипачи, пианисты и вокалисты. Кандидатуру Эдика приняли без обсуждения. Он был гениаль­ным пианистом. Выступил Эдик великолеп­но. Было приятно услышать от него: «Я знал, что ты рядом, в зале, поэтому так играл!» Его игру оценил Рихтер, а Шостакович отметил: «Эдуард Миансаров отменно показал свою дерзкую и цепкую технику виртуоза». Лучши­ми исполнителями были признаны Ван Кпи- берн и Миансаров.

Но жизнь семейной пары все больше и больше не залаживалась и они расстались. Однако жизнь продолжалась. В тот период перед Миансаровой остро встал вопрос: чем же все-таки заниматься - пением на эстраде или игрой на фортепиано? Вопрос этот ре­шился сам собой. А способствовало этому молниеносное и победное восхождение на «эстрадный Олимп»: Миансарова с большим успехом провела первые гастроли, некоторое время выступала со своей программой в ор­кестре знаменитого Лаци Олаха, а в 1960 го­ду уже выступала в Московском мюзик-холле в спектакле «Когда зажигаются звезды» на­ряду с такими артистами, как Марк Бернес, Кира Смирнова, Лев Миров и Марк Новиц­кий, Капитолина Лазаренко. Эстрада, в кон­це концов, победила, и с ней молодая артист­ка уже не смогла расстаться.

Воспитание сына полностью лежало на ба­бушке, которая баловала мальчика. Однажды педагог Андрея, сын уже учился в школе при Московской консерватории, сказал Тамаре горькие слова: «Мальчик с каждым днем ста­новится все более распущенным, безжалост­ным, злым».

«Я поняла, что без мужского влияния нам с бабушкой не справиться с его воспитани­ем, - рассказывает Тамара. - Обратилась к Эдику, попросила уделить внимание сыну. Он зашел пару раз, поиграл с Андреем на пианино, и больше мы его не видели. Миан­саров не скрывал, что безразличен к судьбе Андрея. Говорил: «Алименты плачу - чего вы еще от меня хотите?»

Успех и забвение

Единственной отрадой в её случае была сцена. Миансарова становится лауреатом престижного песенного фестиваля в Сопо­те за исполнение песни А. Островского на стихи Л. Ошанина «Солнечный круг». После выступления в Гданьске 6,5 тысяч зрителей стоя аплодировали советской солистке. На улице ее узнавали, совсем незнакомые лю­ди жали руки, обнимали. В газетах ее на­зывали «соловей Москвы», а на одной из местных парфюмерных фабрик вышел но­вый сорт духов, названный в честь певи­цы - «Тамара». После Сопота певица стала включать «Солнечный круг» во все свои кон­церты, и на многие годы вперед эта песня стала визитной карточкой Миансаровой. А «Солнечный круг» перевели на восемнад­цать языков. Он стал гимном мира. После победы Фурцева прислала поздравитель­ную телеграмму, а в Москве у трапа само­лета ее встречали космонавт Герман Титов, Иосиф Кобзон.

Во время работы в Москонцерте Тамара Миансарова не угодила заместителю Ека­терины Фурцевой - тогдашнего министра культуры. На всех официальных приемах он буквально не давал певице прохода. В ре­зультате неожиданно она исчезла с экранов телевидения, ее перестали выпускать за гра­ницу.

Вспоминает Тамара Миансарова: «Я мно­го выступала, в том числе и за границей. В Польше вообще бывала, как у себя дома, - меня не раз приглашали в жюри Сопотского фестиваля. Намечалась поездка в Южную Америку. И вдруг из списков на эти гастроли меня вычеркнули, а когда я стала выяснять, почему, придумали отговорку: якобы кому- то не хватило места. К тому времени я была уже лауреатом шести международных пре­мий. Филармонии разных городов СССР бук­вально дрались за меня, зная, что зал будет полным. Меня выдвинули на звание заслу­женной артистки, но документы вдруг бес­следно исчезли. Я чувствовала, как вокруг меня сжимается кольцо. В конце концов не выдержала и написала заявление об уходе из Москонцерта. Я ждала, когда меня вызо­вут и спросят: «Как же так?!». Но никто со мной не вел разговоров по душам, никто не удерживал, как будто мое имя ничего не зна­чило на эстраде. Я стала невыездной, мой фильм-концерт «Солнечная баллада» лег на полку, записи на радио размагничивались, меня не пускали на телевидение - так про­должалось 17 лет... Вы понимаете, что это для певицы?!»

Ходили слухи, что певица то ли уехала в Из­раиль, то ли не вернулась из поездки в США. Концертные залы в столице закрыли двери для обожаемой зрителями певицы. Певица не привыкла сдаваться, и решила покинуть Москонцерт. Первый секретарь Донецкого обкома узнал, что Миансарова подала заяв­ление об уходе из Москонцерта и предложил перейти в областную филармонию. Певица приняла это предложение и проработала 12 лет в Донецкой филармонии. Тамара Григо­рьевна смогла вернуться в Москву, но обра­зовавшийся вокруг нее вакуум так и не рас­сеялся. Работать ей по-прежнему не давали под разными предлогами вплоть до 1988 года.

Бедственное положение

И вот в прошлом году как гром среди яс­ного неба, накануне ее дня рождения, ак­триса Алика Смехова на своей страничке в Fасеbоок рассказала о бедственном положе­нии, в котором находится звезда советской эстрады: «5 марта исполняется 84 года заме­чательной певице, моему педагогу по вокалу Тамаре Григорьевне Миансаровой! К сожа­лению, этот день она встретит в постели. Она давно уже не встает, не может себя обслужи­вать. Некогда блиставшая и популярная певи­ца живет на грани нищеты. Пенсии на лекар­ства и сиделку не хватает. С ней ее верный муж Марк Михайлович, с которым они вместе более 35 лет! Дети не принимают участия в жизни матери. Если есть желание и возмож­ность оказать какую-либо помощь легендар­ной певице, за любую помощь и внимание вам будут очень благодарны!»

- К сожалению, сын Тамары, Андрей, несколько лет свою мать не навещал, - с грустью констатировал Марк Михайлович Фельдман - последний муж певицы. - Я ему звонил, рассказывал, что с мамой очень плохо. Когда она выступала на эстраде, тогда не было понятие «звезда». Артисты эстрады больших денег не зарабатывали. А пробле­мы со здоровьем у нее с молодости. Тамара мне рассказывала, что в 1966-м году, когда она победила на конкурсе эстрадной песни «Дружба», во время одного из переездов она упала с верхней полки поезда и сильно уда­рилась головой. В результате образовалась доброкачественная опухоль, которая с воз­растом привела к серьезным последствиям.

Не говоря о том, что два года назад у жены был перелом шейки бедра, а перед тем слу­чился инфаркт. Сейчас она не встает с посте­ли. Почти не говорит, но всех узнает, отвеча­ет на вопросы, кивками. Пока я способен за женой ухаживать, в больницу ее отправлять не буду. Нанял сиделку. За помощью мы не обращались. Тамара не хочет ни у кого ниче­го просить».

История эта щемящая и, увы, правдоподоб­ная для нашего времени. Сколько известно случаев, когда пожилые кумиры, оставшись на старости в одиночестве, умирают в забве­нии. Не надо напрягать свою память, чтобы вспомнить Наталью Кустинскую, Татьяну Са­мойлову, Татьяну Лаврову... Но у Самойловой сын переехал жить в Америку, через океан ему было сложно заботиться о матери. У Кустинской сын погиб. У Тамары Григорьевны совсем другая история. Двое детей, трое вну­ков. Есть даже правнуки. Все они живут в Мо­скве. Сын Миансаровой утверждает, что мама стала заложницей в руках своего мужа Марка Фельдмана, который намного младше самой Миансаровой. Он никого к ней не пускает, да­же не дает говорить жене по телефону. Прав­да, Татьяна Миансарова в своем интервью несколько лет назад говорила противополож­ное: «Сам Андрей ни за что не позвонит, не зайдет в гости. Всегда звоню ему сама или прошу Марка включить скайп. Только благо­даря мужу я могу увидеть лицо сына, а он еще утверждает, что Марк отгородил меня от близ­ких, не дает общаться! Что чуть ли не распро­дает мои награды! Да вот же они, все здесь. Я люблю своих детей и всегда буду любить. За Андрея мне стыдно, но надеюсь: придет вре­мя, он осознает свои грехи и покается»

Внук певицы Андрей Миансаров расска­зывает: «Не хочется вдаваться в подробности нашей семейной истории, но не верьте тому, что дети и внуки бабушку забыли. Мы помога­ем ей и раньше и теперь. Но конфликтовать с ее нынешним мужем никому из родственни­ков не хочется. Марк Михайлович раздает ин­тервью, ходит в скандальные телепередачи, там рассказывает о нашей семье нелепые и несправедливые вещи. После очередных его «откровений» у бабушки случился инфаркт. Раньше мы пытались с ним бороться, но это бесполезно. Мы ничего сделать не может, к ней нет доступа. Связь с бабушкой можно поддерживать только через Марка Михайло­вича. Когда несколько лет назад у меня была свадьба и я хотел ее пригласить, он вырывал у нее телефон, сказал, что Тамара никуда не пойдет. Он не пускает нас к ней, отключает телефон. Вот папа и перестал приезжать. В этой ситуации очень сложно что-то делать, поэтому мы отстранились».

• About the Artists
• Article